Блокада Ленинграда - величайшая трагедия XX века. Осада города началась 8 сентября 1941 года и длилась без малого 900 дней, блокадное кольцо было прорвано 18 января 1943 года, и еще целый год бойцы Красной Армии сражались на подступах к городу, днем полного снятия блокады считается 27 января 1944 года.

Так случилось, что история Некоузского района переплелась с судьбами многих ленинградцев, немалую роль здесь сыграла, конечно, железнодорожная ветка Рыбинск-Бологое, по которой шли составы с передовой в тыл.

Уже летом 1941 года в Некоузский район прибыла так называемая «первая волна» детей, эвакуированных из Ленинграда. Детей детсадовского возраста вместе с воспитателями размещали в домах местных жителей, которых просили «уплотниться». Это еще не были детские дома в прямом смысле. Сохранились воспоминания Е. П. Сорокиной, жительницы деревни Большое Дубинино. В её большом «кулацком» доме в зимней половине летом 1941 года поселили группу детсадовцев (около 10 человек) с двумя воспитательницами. Дети эти, по словам хозяйки дома, были еще крепкие, не успевшие узнать, что такое блокада. Игрушек из Ленинграда, видимо, не успели захватить, поэтому малыши развлекались, чем могли. Так, они умудрились вытоптать в палисаднике всю траву, выдернули у входной двери огромный (сантиметров в 70) крючок, вбитый в пол. В этой группе было, судя по именам, несколько евреев. Запомнились хозяйке Изик и Сара. К осени в Некоузском районе тоже стало неспокойно, к границам Ярославской области приближался Калининский фронт, над нашей территорией совершались авианалеты и бомбежки. В конце октября 1941, после того, как немцы разбомбили вокзал в Некоузе, детей переправили дальше в тыл, на Урал.

Из воспоминаний И. И. Романовой известно, что довольно большая группа эвакуированных детей жила в деревне Пахомово в двух квартирах двухэтажного 4-х квартирного дома. В октябре этих маленьких ленинградцев тоже эвакуировали на Урал.

Очередная волна детей, эвакуированных из Ленинграда, появилась в нашем районе летом 1942 года. Это были уже настоящие блокадники, которых селили в специально организованные для них детские дома.

Вот как рассказывала о создании детского дома в селе Спас – Ильдь бывшая его директор А. Д. Соловьева, до этого работавшая учительницей: «В июле 1942 года меня вызвали в райком партии и сказали: «Принимай заведование детским домом. В течение 3 дней надо подготовить все необходимое к приему детей». В войну приказы не обсуждались. Я приступила к работе. Нам выделили одно из школьных зданий – бывший церковный дом. С помощью местных жителей сколотили из досок топчаны, набили сеном матрацы. Часть продуктов выделило государство, часть продуктов и посуду принесли жители села.

В назначенный день на колхозных подводах, устланных сеном, мы приехали к вокзалу в Некоузе. Из других сел, где тоже должны были открыться детские дома, тоже подъехали колхозники. Подошел поезд. Мы ждали, когда из вагонов будут выходить дети. Но дети не появлялись. В одну из дверей высунулась проводница и сказала: «Что вы ждете? Заходите в вагоны и выносите детей. Им самим не выйти».

    В Спасе дети сначала почти не могли встать со своих топчанов, настолько были слабы. Кормить детей нужно было понемногу, но часто. Маленьким блокадникам полагался паек. В него на каждый день помимо других продуктов входила конфета и две печенинки. Но дети первое время не понимали вкуса конфет. Многие ребята их просто не ели. Они отщипывали по маленькой крошечке от хлеба и сосали как конфету…. Некоторые дети хлеб во время обеда не съедали, а старались отнести в постель и спрятать под подушку. Ребята боялись голода. Воспитателям с большим трудом удалось отучить детей делать себе такие запасы. Несмотря на то, что у маленьких блокадников был государственный паек, детдом купил в колхозе двух коров. Появилось свое молоко.

Больных воспитанников лечили: язвы обрабатывали марганцовкой и зеленкой.

Постепенно дети окрепли, начали вставать с топчанов. Мы обрадовались, когда наши ребята начали хулиганить, значит, окрепли совсем…»

Обращаясь к воспоминаниям бывшей воспитанницы одного из некоузских детдомовЭмилии Агафоновны Балалыкиной, записанным в 2014 году при жизни знаменитого профессора-филолога Казанского университета, можно увидеть картину того времени:

"Я до сих пор помню, как нас вели по платформе вокзала, а милиционеры стеной отгородили нас от кричащих и рвущихся к нам матерей. Я смутно помню, как мы, плача и спотыкаясь, шли по этой платформе парами. А мама через сплетенные руки и головы милиционеров кричала нам с братишкой вся в слезах: «Я скоро приеду, не теряйтесь, помните имя свое, дорогие мои!». В Некоуз мы добрались только осенью, поселили нас в детском доме, и первое, что там произошло со мной, – я заболела брюшным тифом.  Удивительно, что я выжила при этом. Ужаса от того, что я умру, у меня не было, потому что больше всего на свете мне хотелось есть. (...) Часто жители села приходили к нам и  что-нибудь  приносили: кто яблочко, кто морковку, поэтому мы всегда с нетерпением и ждали  приходящих к нам людей".

Всего на территории Некоузского района   в годы войны было открыто   13 детских домов. Все они находились в ведомстве народного образования, только детский   дом в местечке Золотково был открыт в 1941 году как детдом общественности. Лишь в 1946 году он перешел в распоряжение облоно и получил свой номер - 41. Через некоузские детские дома прошло свыше тысячи маленьких ленинградцев, кого-то увозили родственники, других перебрасывали дальше в тыл, третьи оставались в районе насовсем.

Количество детских домов в Некоузском районе не оставалось постоянным. После войны многие были закрыты. Так в 1950 году был закрыт детский дом в Спас - Ильди, ребят, воспитателей и заведующую А. Д. Соловьеву перевели в Быково. В объединенном детдоме стали жить 210 воспитанников.

А. Д. Соловьева вспоминала: «Когда принимала Быковский детдом, жили еще очень бедно. У девочек были марлевые платья, у мальчиков – рубашки тоже из марли. Шнурки на ботинках – марлевые жгуты… Но надо было как –то жить, создавать детям нормальные условия…».

Детские дома чаще всего располагались в приспособленных, не всегда соответствующих санитарным нормам помещениях.

Отопление в детских домах было печное. Сохранился любопытный приказ за № 357 от 11 марта 1944 года по Николо – Замошскому детскому дому:

«Строгий выговор с предупреждением объявляю воспитательнице Кочневой и уборщице Карманчиковой за нарушение приказа 349 от 22 декабря, вследствие чего Вова Лохманов (6 лет) прожег обугленной палкой 2 одеяла (что грозило пожаром). Убытки по восстановлению прогоревших вещей возлагаю на   Кочневу и Карманчикову.                                                                  Директор: Дедок».

На случай возгорания в детских домах необходимо было иметь обязательный запас воды в коридорах, которую запрещалось использовать не по назначению. Со вторых этажей при невозможности выхода через первый этаж детей положено было спускать через окно по веревке, а в Быковском детдоме по специальному деревянному лотку.

Несмотря на то, что детские дома в основном финансировало государство, при детдомах были участки пахотной земли, картофельники и огороды. Держали здесь также от 1 до 4 коров и от 1 до 3- 4 лошадей.

За животными обычно ухаживали скотники, а на приусадебных участках трудились сезонные рабочие. Но к посильному труду привлекались и воспитанники. Вот приказ № 118 от 23/июля 1953 года по Быковскому детдому:

«Командировать инструктора Трошина А. Н, с воспитанниками на покос для сушки сена (12 чел.) Трошин отвечает за жизнь и здоровье вверенных детей. Данных детей снять с довольствия по детдому, выдав им сухим пайком .

       Директор: Соловьева.»

По воспоминаниям, ездить на покос и на сушку сена дети любили. А как же! Смена обстановки, работа на свежем воздухе, ночевка в шалаше… Хорошо!

Дети - детдомовцы учились в близлежащих школах. Эти школы были, действительно, ближайшими, так как располагались в том же самом населенном пункте, где и детский дом. Так было, например, в Веретее, Старом Некоузе, Лацком. Но некоторые школы находились на расстоянии нескольких километров от детских домов. Отпускать детей к месту учебы   на столь далекое расстояние одних не полагалось, поэтому на дорогу выделялись сопровождающие.

Учились детдомовцы по – разному в меру своих способностей и прилежания. Основная часть детей после окончания 7 классов направлялась в ремесленные училища. Но некоторые способные и старательные дети получали возможность учиться в других учебных заведения. Так, сохранился приказ   № 41 от 28 августа 1950 года по Шестихинскому детскому дому: «За отличную дисциплину и отличную успеваемость с окончанием 7 классов воспитанницу детского дома №25 Тупицыну Мария Николаевну премировать подарком, поездкой в Ленинград и дать возможность учиться в 8 классе с полным обеспечением за счет детского дома № 25».

В Быковском детдоме тоже были умные и старательные воспитанники. Так, отличница учебы шестиклассница Спас – Ильдинской семилетней школы Маргарита Фершау в августе 1951 года была премирована шестидневной экскурсией в Москву. Впоследствии Маргарита успешно закончила Некоузскую среднюю школу, затем институт связи, долго работала инженером – связистом. Воспитала 3 детей.

Известно также, что воспитанник Золотковского детского дома учился в Ивановской летной школе. Жители Станилова с гордостью рассказывают о трех братьях Солнцевых, воспитанниках местного детского дома. У ребят рано появилась тяга к музыке. Зинаида Владимировна Кудрявцева была в то время воспитательницей в детском доме – первая заметила пристрастие мальчиков и стала терпеливо развивать их музыкальные способности. Сначала братья Солнцевы выступали в своем клубе. Коля играл на баяне, Володя – на виолончели, Сережа – на скрипке.

Потом Зинаида Владимировна Кудрявцева добилась, чтобы их направили в детдом художественно одаренных детей. Вскоре игру братьев Солнцевых станиловцы услышали по радио, их фотография появилась в областной газете. Кроме Солнцевых в детский дом художественно одаренных детей было направлено еще четверо воспитанников Зинаиды Владимировны.

Вообще же, в конце 40-х – начале 50-х годов ХХ века, несмотря на послевоенную разруху, в жизни детдомовцев происходили изменения к лучшему.  Детей старались хоть чем – то порадовать. Например, в ноябре 1947 года в стране широко отмечалось 30 – летие Великой Октябрьской Социалистической революции. Совет Министров Союза разрешил местной торговле выдать через райторготделы и РПС воспитанникам детдомов по 100 грамм конфет и 100 грамм печенья без зачета в нормы питания и при наличии фруктов выдать сухофруктов до 300 грамм каждому воспитаннику. Директорам детских домов было строго приказано своевременно обеспечить своих воспитанников такими подарками.

При всех детских домах района были какие – либо мастерские, чаще столярная и швейная. Детей обучали столярному ремеслу, кройке и шитью. Также для воспитанников работали различные кружки: рукоделия, пения, драматический, художественного чтения. В районном архиве хранится любопытное письмо заведующего Шестихинским клубом заведующему Золотковским детским домом, написанное в апреле 1948 года:

«Тов. Богородский!

Приглашаю Вас со спектаклем «Сын полка « на 18-е апреля. Зрителя я организую. Сбор будет сильный. Нужно 2 сеанса.

Детский в 2 ч. дня и взрослый в 8 часов вечера».

Для детей проводили различные спортивные соревнования. Победители районных состязаний направлялись на областные спартакиады.

О жизни в детских домах у многих воспитанников остались хорошие воспоминания. Так, в книге «Породнилась Нева с Волгою» приведен такой рассказ: «Я, Нина Алексеевна Кузьмина (Евплова), родилась в 1937 году в Ленинграде. В семье было трое детей. Я и два брата. Отец погиб на фронте, мать скончалась в госпитале. Оба брата умерли в блокаду. Меня вместе с детьми детсада Октябрьского района Ленинграда эвакуировали в Ярославскую область в с. Станилово Некоузского района , д/дом № 87. В детдоме я воспитывалась больше 10 лет, с 1948 по 1953 год. Свое детство мне никогда не забыть: красивые места, река Сить, поля, луга леса. Нас окружали заботой и вниманием.  Часто ходили в походы, ездили в Ярославль на олимпиаду. Выступали детским домом в театре имени Волкова, где наш хор часто занимал первое место.

Художественный руководитель у нас была Зинаида Владимировна Кудрявцева. Об уровне ее работы можно судить в некоторой степени потому, что ряд ребят – хористов, ею подготовленных, были отобраны для занятий музыкой в Ярославское музыкальное училище имени В. Собинова: Володя Павлов, мои подруги сестры Мелехины, братья Солнцевы и другие.

Ребята очень любили первую нашу директрису детского дома Екатерину Филипповну Маркову (родом она из Ленинграда), воспитательницу Веру Ивановну Веселову, Софью Алексеевну Голубеву и многих других. В общем, о детском доме № 87 у нас остались самые светлые воспоминания»

Несмотря на некоторое улучшение жизни воспитанников детских домов, на заботу воспитателей, детям, конечно же, очень хотелось иметь нормальный дом, родителей, семью. Некоторых ребят находили родственники, забирали к себе. В детские дома регулярно приходили запросы о поиске пропавших без вести детей. В конце 50-х - начале 60- х годов детские дома в Некоузском районе были закрыты. Воспитанники, в свое время вывезенные из блокадного Ленинграда, выросли. Одним из последних в начале 70-х годов закрыли Быковский детский дом.  

К сожалению по сей день нет точных данных о смертности среди детей-блокадников, эти сведения не афишировались, в архивных документах нашелся один незаполненный бланк уведомления, который направлялся в облоно. Однако остались разрозненные воспоминания работников и воспитанников детдомов, свидетельствующие о том, что дети умирали часто,кто-то еще в дороге, другие от истощения, тифа, дезентерии. В год 75-летия полного снятия блокады, накануне очередного юбилея Победы как никогда нужно стремиться сохранить память о том тяжелом времени в истории нашей страны, о роли небольшой станции Некоуз, куда сотнями привозили маленьких ленинградцев, о самих юных блокадниках, не переживших ту войну.

Благодарим за помощь в подготовке материала районный архив в лице заведующей Е.Г.Бурчаковой, более подробные сведения о детских домах Некоузского района собраны Этнографическом центре (бывший историко-краеведческий музей).

Е.В. Чернухина,

О.Н.Баскакова,

Некоузский культурно-этнографический центр